Солнце уже давно склонилось к закату. Налетевший было с юга лёгкий морской бриз, бесславно пал под его беспощадными лучами. Пятёрка орков добралась до конечного пункта своего маршрута и, с горем пополам, взобралась на условленный утёс, верхушку которого, казалось бы, раскроили ударом чудовищного топора, а затем подсекли тем же топором с юго-востока так, что на высоте двадцати орочьих саженей образовалось ровное, как блюдо, плато в две трети поперечника утёса. В оставшейся части маковки имелась небольшая пещера, судя по следам – плод совместных трудов обитателей местного муравейника и суховеев. В ней то и устроился орочий отряд. Аватарам, под тотемным духом пумы, утёс покорился без каких-либо проблем, а вот, окончательного разомлевшего под действием жары и браги, шамана наверх пришлось втаскивать буквально на себе, хоть ‘достойный’ сын Паагрио и убеждал своих собратьев, что, стоит ему немного передохнуть и, прильнув к колеблющейся и коварной длани Мафр, стать с ней одним целым, – он беспрепятственно взойдёт наверх, аки по долу.

Уложив своего буйного соратника в дальнем углу пещерки, орочьи воители впервые за день спокойно перевели дух и жадно прильнули к флягам. Вожак обошёл площадку, оглядывая окрестности, и удовлетворённо хмыкнул:

– А место и впрямь выбрано удачно – все подступы прекрасно просматриваются, порода под нами плотная – ни одним рядовым заклятьем не сдвинуть, плато ровное, а значит Госпоже и набольшим будет сподручно с рунической волшбой… Эххх, будь здесь ещё и хоть какой родник – неделями б можно было оборону держать… Сколько лет живу, сколько раз тут бывал по молодости, а знамом не знал, что есть такое отличное место в Вэйстлэнде!

– А про него, окромя муравьёв да Атрэйасов, вообще вряд ли кто-то знает – твердь здесь мёртвая, живности мало-мальски небезмозглой нет, да и солнце гору обходит со стороны оставшейся макушки, так что и по тени не понять, – подхватил младший из воителей.

– Верно говоришь, – задумчиво процедил вожак, – будь так добр – проявляй впредь такую же рассудительность, прежде чем на големов ‘под ястребом’ кидаться…

Молодой Аватар смущённо запыхтел, потупившись, и принялся разминать левую кисть.

На несколько минут воцарилась полная тишина, лишь изредка прерываемая мирным посапыванием, доносившимся из глубины пещеры. Сидевшие, привалившись к стенам, воины тоже потихоньку предавались дрёме. Лишь вожак стоял подбоченившись в центре площадки, прикрыв веки и подставив лицо жгучим солнечным лучам.

– Старшой – в ногах правды нет, да и жариться зазря ни к чему, – прервал молчание третий Аватар, – ты бы хоть в тенёк отошёл.

– Вестников пытаюсь дозваться, – буркнул вожак не меняя позы, – после того, как мы ту каменюку заковыряли, я троих на юг отправил, гномам на встречу…

– И?..

– Вот то-то и оно… Первый уже до берега добрался – гномий корабль на рейде видит… На берегу следы высадки… Цепочки следов механических лап… Толи это они ссобой лодки тащат, толи коротконогие вконец обленились и пешком не ходят…

– Эхх… Вот бы побывать на гномьем корабле! Говорят – то что над водой и на обычный корабль похоже – это просто для виду, а большая часть под водой находится… и здоровенные они…

На некотрое время вновь воцарилась тишина. Третий Аватар задумчиво уставился куда-то в свод пещеры, видимо пытаясь представить корабль гномов, а вожак впал в прежнее безмолвное оцепенение.

– Хмм… А вот это уже интересней, – фыркнул он спустя некоторое время, – третий дух по пути к берегу наткнулся на пару пришибленных василисков, несколько кучек перемолотых костей, – видимо почившая местная нежить в недавнем прошлом, а вот гномов нигде не видно…

– Уж не летать ли научились?!

– Умели б – накой тогда корабль, да и не любят они отдаляться от длани своей Мате… – оборвавшись на полуслове, вожак пошатнулся, будто получив увесистый удар в голову, припал на левое колено и сдавил голову обеими руками, будто та пыталась взорваться изнутри. Веки то и дело нервически приподнимались, оголяя наливавшиеся кровью белки закатившихся глаз. Лицо, то полностью расслаблялось, то искривлялось гримасой боли. Изо рта доносился сдавленный рык, постепенно уступавший место зловещему шипящему хрипу. Остальные Аватары, враз повскакивав с мест, ринулись было к товарищу, но, когда между ними оставалась пара шагов, вожак выпрямился, твёрдо встав на обе ноги, кисти обеих рук описали полукруг, вытягивая ремни спускных пружин кастетов, из вытянувшихся в струнку губ донеслось шипящее: “УББ-И-И-И-ТЬ!”. Воины слегка опешили, попытались свалить командира с ног, схватив за руки и плечи, но тот одним резким движением раскидал их в стороны, как медведь, стряхивающий свору охотничьих псов.

– ПРОЧЬ! – раздалось сзади. Шаман, в миг протрезвевший, судя по точности движений, и зачем-то скинувший верх своего одеяния, в несколько огромных скачков покрыл расстояние от пещеры до растерявшихся Аватаров, пробежал мимо них, и, резко выгнувшись назад, за миг до того, как шипы левого и правого кастетов вожака столкнулись в том самом месте, где только что была его голова, отправился в подкат между ног нападавшего. Оказавшись за спиной вожака, Шаман резко развернулся на левом колене, навалился на Аватара сзади и, упершись руками тому в плечи, а левой ногой – в пряжку поясной сумки на левом бедре, подпрыгнул высоко вверх, встав ногами тому на плечи. Лапищи Аватара неуклюже поднялись в попытке скинуть противника, но Шаман, опершись обеими ладонями о бритый череп вожака, сделал стойку на руках, ловко увернувшись от смертоносных кастетов и, как только лезвия отправились на второй заход, резко согнул тело, направляя удар коленями в затылок и основание черепа. От мощного удара вожак сильно пошатнулся, выставив лапищи вперёд, но равновесия не потерял. Шаман, выиграв пару мгновений, скрестил ступни на загривке Аватара и, крепко сдавив ему шею голенями, сорвал у себя с шеи правой рукой какой-то амулет, высоко воздел её вверх, что-то громко, но невнятно пробормотал, и со всей силы впечатал его ладонью в макушку вожака.

Орочий воитель растопырил руки в стороны, захрипел, зашатался, судорожно заморгал и начал заваливаться назад. Шаман чуть привстал, опершись руками о голову Аватара, свесил высвобожденные из-под себя голени вниз, отводя ими руки воителя дальше в стороны и обхватил того руками за лоб, смягчая собственным мягким местом удар его затылка оземь.

Всё действо заняло не более пяти секунд. Остальные Аватары стояли замерев с глупыми гримасами искреннего удивления на лицах. Вожак, моргая всё реже и реже попытался было схватить себя за голову левой рукой, но подошва сандаля Шамана предусмотрительно оттолкнула шипастый кулак от виска. Радужки орочьего воителя медленно опускались в своё нормальное положение. Осмотрев свои руки, он провернул кистями обратный полукруг – послушно щёлкнув, скрытые в недрах оружия пружины, втянули шипы и начали поднимать кастеты по поручам от кулаков к локтям. Лишь после этого Шаман ослабил хватку и выполз из-под Аватара. Вожак сел и принялся стучать себя левой ладонью по уху, будто бы вытряхивая попавшую туда воду.

– Не знал, что Певцы Битв могут ТАКОЕ! – всё ещё отходя от шока, молвил второй Аватар.

– А они, к несчастию, и не могут… если им не помочь, – парировал низкий женский голос, исходивший из уст выпрямлявшегося Шамана.

Все четверо Аватаров подскочили как ужаленные и вытянулись по струнке. Только сейчас они полностью рассмотрели своего соратника – верхние веки Шамана были опущены, на них, тёмно-фиолетовым пламенем светились татуировки в виде глаз, на девятом сверху шейном обруче ярко полыхала руна “Контроль”.

– Г-г-госпожа?! – недоумённо выдавил из себя вожак.

– Нет – Шилен, собственной персоной, – съязвил всё тот же голос, – если бы ты внимательнее слушал мои наставления, а не пялился на всё, что неплотно прикрыто доспехом, – помнил бы и пояснение, почему именно этого пропойцу с вами посылаю на столь важную миссию…

Щёки вожака побурели и он виновато потупился под сдавленные смешки соратников.

– Благодаря его чрезмерной любви к горячительному, сознание постоянно расслаблено и вторгнуться в него нам значительно проще, – закончила своё пояснение жрица, – Ах да, и ещё… Молодёжь гнобишь целый день, за разгильдяйство, а сам то тоже хорош, я ж вам всем перед отправкой выдала по ритуальному ножу, наделённому заклятием ментальной защиты… На вас напала определённо насланная тварь, причём далеко не из слабых, более того – сложного МАГИЧЕСКОГО устройства… Дык какого ж рожна ты не перестраховался при контакте с духами после такого? Или ты думал, что раз на вас напали – на гномов никто не нападёт или, раз отбившись, второго удара ждать не стоит? Не зря же мы в последний момент поменялись маршрутами. Ну да ладно, довольно на сегодня выволочек… На сколько я могу судить – гномы наконец-то справились со своей проблемкой и вполне успешно… Значит скоро прибудут – от них и узнаете подробности. А пока – приводите в чувства нашего друга и начинайте ритуал призыва… Да по аккуратнее с ним, башка у тебя, Старший, тяжеленная – седалище он себе знатно ушиб.

Шаман сомкнул кулаки на груди и замер. Руна на шейном обруче начала угасать, татуировки на веках, ярко полыхнув последний раз, потухли, подёрнувшись клубами синеватого дыма. Шаман постепенно приходил в себя. Второй и третий Аватары заботливо подхватили его под руки, как только руна на шее полностью погасла.

Обвиснув, как тюк с тряпьём, на руках Аватаров, Шаман таки пришёл в сознание. Тряхнув пару раз головой, словно отгоняя назойливую дремоту, и проморгавшись – попытался было что-то сказать, но губы шевельнулись не испуская звука. Орочий медиум резко вспрыгнул на ноги, почесал язык правой рукой, потёр горло, помотал головой, пару раз глубоко вдохнул ртом, громко и мощно прокашлялся, уперев руки в колени, и пусть изрядно подсевшим, но всё же своим голосом, изрёк: “Хоть это и великая честь, но как же противно, когда Она так делает!”. После чего встряхнулся и поёжился всем телом, будто отряхиваясь от чего-то мерзкого, ещё раз почесал язык, было выпрямился, но тут похоже полностью вернулась чувствительность и Шаман с глухим стоном прогнулся, ухватившись за ушибленный зад. Потерев его с полминуты, выпрямился и принялся озираться по сторонам, видимо пытаясь вспомнить – как он вообще здесь оказался.

Спустя пару минут, вожак, терпеливо и с сочувствием, наблюдавший за процессом, окликнул его:

– Госпожа сказала, что пора открывать портал. Видимо доверие – доверием, а всё же не хочет, чтобы Подгорное Племя в точности видело приводные руны нашего дольмена.

– В этом её сложно винить, сами то коротыхи может и дружелюбны, особенно сейчас, но среди них всегда найдётся парочка, готовая выгодно продать чужие секреты и родную мать… в этом их суть.

Молодой Аватар подал Шаману верх его одеяния, скипетр и суму, принесённые из пещеры, тот благодарно кивнул в ответ и принялся натягивать своё облачение, проверяя и поправляя скрытые ремни и пряхи. Покончив с процессом медиум сделал пару мощных глотков из поданной фляги с водой, слегка поморщился, видимо не опознав в напитке желаемого, запустил было руку в суму, в поисках своей фляги, но остановился, увидев её в руке вожака.

– Отдам ПОСЛЕ того, как дело сделаем! – наставительно изрёк тот.

– Какое ж это дело без удовольствия, – обижено буркнул Шаман, но осёкся, поняв по грозной гримасе командира, что спор бесполезен.

Солнечный диск медленно скатывался к скалам на западе, жара постепенно отступала, на небе проступали первые звёзды.

– Очень кстати, – пробормотал Шаман разглядывая небо.

Выудив из сумы пригоршню серебристо-серых камешков, четыре бирюзово-синих кристалла, пару каких-то склянок и разложив всё это перед собой на скале, он очертил вокруг себя по тверди идеальный круг острым навершием скипетра. Подняв одну из склянок и окропив из неё себя и скипетр, орочий медиум принялся нараспев шептать заклятие переноса через Астрал, слегка прикрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону. Слуха окружающих периодически касались отрывки песни на древнем орочьем наречии, повествующей о седом волке, ведущем меж звёзд детей Огня по невидимым тропам. Время от времени в напеве явтвенно звучали названия звёзд, и, с каждым новым именем, миниатюрный образ называемой звезды бледно-голубой вспышкой появлялся в воздухе перед Шаманом. Круг под ногами медиума тоже оживал, то и дело в нём весело вспархивал яркий язычок цветного пламени, то фиолетовый, то оранжевый, то зелёный, то синий. Вспархивал, словно напуганная бабочка и быстрым зайчиком начинал метаться по контуру круга. Спустя пару минут, круг заполнился непрерывной вереницей пляшущих разноцветных огненных язычков. В воздухе же, перед лицом шамана, к этому моменту скопилось восемь миниатюрных звёздочек, светившихся теперь ярким синим светом. Шаман приподнял левую руку, вслед за этим движением с земли приподнялась, лежавшая там, горсть серебристо-серых камешков, следом воспарила склянка с мутно-жёлтой жидкостью и, описав широкую дугу, вылилась на них. Впитывая жёлтую жижу, камешки поочерёдно вспыхивали тусклым светом и рассыпались мелкими, похожими на пыль, осколками. После того, как распался последний камешек, Шаман скрестил средний и указательный пальцы левой руки – вереница мелких осколков послушно устремилась вверх к парившим огонькам-звёздам, быстро окутывая их облаком серебристо-серой пыли. Жезл, плавно выплыв из правой руки Шамана, очертил в воздухе круг, заключавший в себе серебристое облачко, после чего резко коснулся лба хозяина и, нырнув внутрь облачка, стал вращаться в нём, ускоряясь с каждым мгновением. Шаман окончил свою песнь и теперь, прищурившись, наблюдал за жезлом, с каждым седьмым оборотом которого, по внешнему контуру облачка через равные интервалы выплывала очередная, теперь уже иссиня-зеленая, звёздочка. После того, как седьмая звезда заняла своё место на идеальной окружности, жезл вернулся в руку хозяина. Шаман что-то утробно и зловеще прорычал – восьмая звезда, бледно, но отчётливо сверкавшая внутри облачка, нестерпимо-ярко вспыхнула и начала метаться внутри окружности, вихрем увлекая за собой серебристо-серые пылинки. В том месте, где беглянка касалась невидимого концентрического контура, шепотка серебристой пыли отделялась от потока, выстраиваясь в форме той или иной руны древнего орочьего языка. При касании же с другой, статично висящей звездой, пылинки выстраивались вокруг неё несколькими пересекающимися эллипсами. Спустя примерно минуту, в воздухе перед Шаманом висело уже не непонятное бесформенное облачко, а идеальный круг из тускло поблёскивавших серебром рун, через равные интервалы включавших в свой хоровод семь, описанных эллиптическими рамками, звёзд. Восьмая звезда, последний раз коснувшись висевшей в зените товарки, распалась блестящей, переливавшейся всеми цветами радуги, пылью. Шаман поднял жезл, поочерёдно коснулся им каждой из семи звёзд, что-то нашёптывая, после чего принялся водить им от звезды к звезде, сначала очертив все семь хорд, а затем – начертав семилучевую звезду. Частички восьмой звезды при этом послушно следовали за кончиком жезла, замирая в воздухе в форме вычерчиваемого им узора. Покончив с построением фигуры, Шаман пропел последний куплет древней песни, вновь высоко поднял левую руку, складывая пальцами причудливые фигуры, и вновь злобно рыкнул. Покоившиеся всё это время у ног медиума четыре бирюзовых конических кристалла, поднялись над землёй. Медленно, как бы нехотя, облетели призывателя вокруг, затем ещё и ещё, с каждым витком отдаляясь всё больше, пока наконец не оказались в круге пляшущего разноцветного пламени. Пролетая над ним, кристаллы поочередно замирали, уставившись острой маковкой вверх, по четырём сторонам Света. Шаман рыкнул в третий раз. Язычки цветного пламени вскинулись до небес, взревев лесным пожаром, на мгновение полностью скрыв Шамана из виду. Вернувшись к прежним размерам они принялись метаться по кругу в направлении хода Солнца. Безучастно висевшие в воздухе кристаллы начали вращаться в противоположном направлении всё ускоряясь и ускоряясь. Создаваемый ими вихрь с каждым оборотом замедлял пляс огоньков, пока наконец не остановил полностью, а затем и вовсе увлёк в своём направлении. Спустя ещё пару мгновений, вереница язычков пламени и вовсе оторвалась от земли, начала приближаться к плоскости вращения кристаллов, будто всасываемая смерчем, и, сопрекаснувшись с ними, истаяла. Кристаллы вспыхнули ровным белым светом, не прекращая неистово вращаться, поднялись сначала от щиколоток до плеч Шамана, затем до навершия воздетого в зенит жезла. Достигнув кончика жезла, кристаллы сблизились, практически соприкасаясь. Шаман опустил жезл, с вращавшимися вокруг его кончика кристаллами, направив его в центр семилучевой звезды, рыкнул в четвёртый раз. Кристаллы, теперь вращавшиеся перпендикулярно тверди, сорвались с кончика жезла и устремились к центру звезды. Стоило их плоскости вращения поравняться с плоскостью мирно парившей в воздухе фигуры, – гектограмма будто бы ожила. Серебристые руны наливались белым светом кристаллов, висевшие в вершинах огоньки-звёзды, вновь сменили свой цвет на ярко-синий. Пространство между неистово вращавшимися кристаллами начало мутнеть, будто заполняясь вязкой фиолетово-перламутровой жидкостью. Не прекращая вращения, кристаллы стали отдаляться друг от друга, истирая семилучевую звезду. Достигнув контура, состоявшего из рун и звёзд – принялись яростно расталкивать его. Через минуту в воздухе перед Шаманом висел переливавшийся перетекающим перламутром диск в три сажени в поперечнике, обрамлённый светящейся рунной вязью и огоньками звёзд. Шаман рыкнул в пятый и последний раз. Кристаллы замедлили свой бег и, ярко полыхнув, растаяли в воздухе.